Горячий, как из пустыни, ветер закручивал вихри на аллеях университета. Тополиный пух, смешавшись со скорлупой от семечек, окурками и обёртками шоколадок, устраивал хороводы по серым, давно не видевшим дождя дорожкам. Тяжёлая жара плавила город. Столбы с фонарями, казалось, покосились, под натиском солнечных фотонов, а от асфальта поднималось температурное искажение воздуха, превращая пейзаж вокруг в безумный мираж, порождённый тепловым ударом.
Сессия — сложное время для любого студента, а при такой жаре страшней вдвойне. Усталые, загнанные люди-улитки ползают по кабинетам учебного заведения. Заморенные преподаватели, вытирая пот платочком, выслушивают не более активных студентов. Одним везёт, другие умудряются что-то выучить. Вообще суть экзамена заключается в проверке знаний в какой-то области, приобретённых за определённый период времени, а на деле же получается противостояние двух личностей, к изучаемой дисциплине не имеющее ни какого отношения. На войне как на войне, все средства хороши, начиная от банального давления на жалость и заканчивая беспроигрышными финансовыми аргументами. Ведь каждая запись в зачётной книжке, своего рода медаль, приближающая окончание многих дней мучений, как физических, так и моральных. Многие пали в этой борьбе за знания, не дойдя до заветного часа кульминации. И для меня, увы, близость развязки не виднелась даже на горизонте...
День сегодняшний не сулил улучшений в сильно запущенной обстановке. Дорога монотонно плыла под ногами, а мысли в голове отказывались складываться в какое-либо подобие логических суждений. Ход событий давно можно было предугадать. Случалось именно то, что и должно было произойти. Огромный снежный ком катился на меня, обрастая на пути снежинками невыполненных заданий, пропущенных семинаров и прочими плодами халатного отношения к учёбе. Ситуация срочно требовала решительных действий, не каких-то жалких попыток, а серьёзных, целенаправленных поступков, не нуждающихся в оправданиях. Придя в общежитие, кинув папку с конспектами на стол, а усталое тело на кровать, я принялся составлять план действий по выходу из критической ситуации. Требовалось конкретизировать задачи и расставить приоритеты. Т-а-а-ак... Посмотрим... Привычка записывать в блокнот дела на каждый день во время сессии укоренилась ещё с первого курса, и избавляться от неё не было ни каких причин. Во-первых, дисциплинирует, во-вторых, видишь чёткие цели, расписанные по числам, а так же имеешь возможность наблюдать результаты, отмечая плюсиками выполненные пункты. Сопромат в пятницу, пока только консультация, но сходить надо, там же и лабораторные попытаюсь подписать, благо тетрадь с ними мне уже добрые люди достали. А вот в четверг, экзамен по Экономике. Ну, тут проблем не должно быть, главное, что допуск уже есть, а там как карта ляжет, основная суть заключается в получении допуска к экзамену, ну а дальше – дело техники. Потом, Теоретическая механика, ох... с этим будет сложно... Срочно конспект достать! Да и сдача курсового проекта не за горами, передрать чужой, подставив свои данные, а по-другому не успеть! В голове бурлили ураганы мозговых напряжений, решительная уверенность смешалась со страхом неудачи и нагрела до предела череп этим гремучим коктейлем.
Солнце давно село, когда мысли понемногу распределились по своим местам, образуя ровный, ну, сравнительно ровный, план. И так, что мы имеем? Пару недель на всё про всё, кучу долгов по множеству предметов и весь букет конфликтных ситуаций с преподавательским составом. Ух, Наполеон бы залился слезами бессилия. Но, к счастью, родители в детстве научили меня одному волшебному слову, слову НАДО, и теперь настал момент вспоминать его смысл, каким бы далёким не было это детство. Имея в распоряжении шаткий письменный стол, убогую настольную лампу и мирно храпящего Зуба, можно брать и не такие высоты. Запах кофе в кружке бодрил и настраивал на рабочий лад, а дым от сигареты с лёгкостью вылетал в открытую форточку, впуская вместо себя свежий ночной воздух. Работа потекла широкой рекой, ровно и с напором. Линии от карандаша послушно ложились на ватман, превращая жалкие наброски в полноценные чертежи, аккуратно и чётко размеры и выноски, всё выходило без изъянов. Видимо правду говорят о том, что начать труднее всего, а дальше само пойдёт. Тишина, неровный свет настольной лампы, скрипение стола и я наедине со своими штуцерами, фасками и гайками. Хм… порой даже что-то интересно. Нет, усталость четно пытается схватить за горло, ей меня не догнать! Я стахановец, не знающий усталости, вечный двигатель, работающий на пределе возможностей, Ульянов Ленин, если хотите! Выполнение работы идёт по графику и, даже, немного его опережает, так что можно вознаградить себя перекуром. На это раз потянуло в коридор, комната и так пропиталась никотином, нужно иногда и выходить.
Яркий свет резко ударил по глазам, кафель на полу коридора и эхо от каждого шороха: всё это создало впечатление выхода в открытый космос, после уютного, хоть и прокуренного жилища. Я присел на корточки, опираясь спиной на стену сзади. Один в коридоре среди жужжания ламп дневного освещения и не души. Слегка не по себе как-то.
Нет, оказывается кому-то ещё не спиться в эту чудесную ночь. Шарканье тапок, приближалось вместе с сутулой худощавой фигурой. Кто это? Плывущая походка, длинные засаленные волосы, руки, болтающиеся в разные стороны, словно ими ни кто не управлял. Ну конечно, это Семён. Семён учился в параллельной группе, имел репутацию маргинала, хипповские взгляды на жизнь и проблемы с учёбой не меньше моих. Смуглая кожа, длинные тёмные волосы и экстравагантная манера одеваться делали его похожим на индейца, отчего и получил он солидное прозвище - Вождь. Неспешно двигая ногами, парень сократил дистанцию между нами до расстояния вытянутой руки. Быстро схватив зубами окурок, зажатый между пальцев, он протянул мне освободившуюся ладонь, в другой был рулон туалетной бумаги. Пожав мою руку Семён молча сел рядом.
- С облегчением. - Начал я, глядя на рулон бумаги.
Он кивнул в благодарность. Затем, демонстративно воткнул окурок в пол посередине коридора и заговорил:
- Как?
Что бы долго не строить фразу «как дела» парень любил использовать лишь первое слово, суть, в общем, и так была понятна, ведь что спрашивают знакомые при встрече?
- Да так… не сказать, что б совсем белая полоса по жизни пошла.
- Ага, та же хрень. Ну, вообще-то сессия у нас ни когда белой полосой не была.
- Это точно.
- У нас сей час сложный период, который надо достойно перенести, ну а потом снова карнавал на весь семестр.
Вождь мечтательно поднял глаза:
- Я не знаю, как смогу адаптироваться к взрослой жизни после института, всё так обременительно, ответственно.
- Да ну, не всё так страшно…
Мне ситуация виделась в более светлых тонах, возможно по причине удачного старта стахановского периода, а возможно по причине бодрости от десятка выпитых кружек кофе.
- Как знать... как знать... – Не спешил соглашаться Семён.
Жизнь штука сложная, и делать какие либо прогнозы на длительный срок - дело неблагодарное. В любом случае ожидание беды ни сколько не уменьшит её негативных последствий, в случай оправдавшихся опасений, равно как и не застрахует от неё. Да и фраза «предупреждён - значит, вооружён», не оправдывает вечно ноющих пессимистов, потому как ни каких конструктивных мыслей фатальные прогнозы в себе не несут, а наоборот отбивают всякое желание оказывать влияние на течение событий, убеждая, что исход уже давно и без нас предрешён. Но Вождя назвать нытиком было бы не справедливо. Похоже, что это всего лишь временное помутнение, вызванное трудностями с учёбой. Семён не входил в число людей строящих далеко идущие планы. Бывало, выйдя из дома, он мог пройти несколько лестничных пролётов, прежде чем определить цель похода, проделав половину пути, передумать и пойти в другое место. Да, вот такой он наш перекати-поле-человек.
- Ты чего это такой хмурый, может спать ляжешь?
Понятно было, что юноша бодрствовал не по причине весёлой вечеринки. Такие же, как и у меня, вопросы жизни и смерти вертелись в покрытой тёмной шевелюрой голове студента.
- Ага, а ты за меня курсовой напишешь. - Предложил он.
- А что много ещё?
- Да не очень, но закончить-то надо.
- А я сегодня просто чемпион! - не удержалось моё Альтер эго от хвастовства, - сделал почти всё, что планировал.
- Круто...
- Так у тебя, что за проблемы?
Эх... проблемы. Проблемы - это когда паста в ручке закончилась, соседи затопили, с родителями поругался, а назвать «проблемой» угрозу отчисления из высшего учебного заведения как минимум легкомысленно. Это уже серьёзная беда, способная круто изменить течение всей жизни. Но ведь это и есть предмет моей гордости! Способны ли многие так смело смотреть в лицо опасности? Нет! Только единицы бунтарей готовы поставить на кон благополучное существование, не подчинившись системе, получать наказания и терпеть унижения, ради того, что бы почувствовать вкус ни кому уже не нужной свободы. Дело принципа!
- Да проблемы всё те же: сопромат, теормех... продолжать?
- Нет, это и так понятно. У меня так же, но время ещё есть, надо что-то с этим решать.
- И то, правда, мы ещё поборемся! Время ещё есть!
Семён распрямил тело, практически выпрыгнув из сидячего положения. Сунув в рот новую сигарету, продолжил:
- Короче, надо щас действительно поднажать. Не всё так безнадёжно. Вот только бы курсач этот чёртов получился...
- Получится, старый, ты особо не парься. Что там у тебя? Возьми у кого-нибудь да подставь свои данные.
- Ну, это я и сам знаю, а вот у кого взять?
- Так, смотри: завтра у нашей группы сдача, придёшь и поглядишь у кого что.
- Точно! Чё я раньше твоих не спрашивал? Не додумался.
- Не додумался, потому что куришь коноплю.
В каждой шутке есть доля правды, но в этой шутке доли не было, правдой было всё. Он действительно курил коноплю, курил много и часто. Ради справедливости отмечу, что делали это многие, почти все, хоть раз пробовали, но в таких количествах употребляли считанные единицы. От того время для Семёна протекало немного медленнее, чем для окружающих. Нет, вы не подумайте, слово «тормоз» или «тупица» тут не уместно. Человек мог чётко и здраво строить логические рассуждения, решить математическую задачу, адекватно общался с людьми, вот только лёгкий налёт рассеянной заторможенности всегда оставался в манере поведения.
- Да ладно тебе! Сам-то грешишь.
Он сделал вид, что это его ни сколько не волнует и мои слова для него не обидны.
- Ладно, додумался, не додумался — неважно. Главное что надо успеть, всё сделать. Так что я пошёл доделывать своё, а ты иди спать, утро вечера мудренее. Завтра подберём тебе курсач.
- Пожалуй, действительно на сегодня у меня всё. - Вождь не сильно спорил, спать ему хотелось сильнее, чем пытаться сделать то, что не получается.
Мы разошлись, каждый по своим комнатам. Снова привычная сутулая поза с карандашом в руке над ватманом, снова скрипучий стол, снова лампа. Для ускорения процесса черчения не редко в ход пускался старый трюк. Что для него требовалось? Не много, похожий уже выполненный чертёж, большой кусок стекла, настольная лампа. Итак, на готовую работу клался чистый ватман, всё это помещалось на стекло, под которым ставилась лампа. Свет от лампы высвечивал линии нижнего листа на верхнем, оставалось их только обвести. Терпение, аккуратность и время, требуемое на выполнение задания, сокращалось в разы. Самым сложным часто оказывалось достать достойный оригинал, стекло вынималось из окна, а лампа имелась у каждого.
Ночь за окном приятно успокаивала перед ожиданием завтрашних баталий, казалось, что вся эта жара, суета, нервные выяснения отношений были в далёком сне и можно спокойно забыть о предстоящих испытаниях без малейших опасений за свою совесть. С улицы веяло прохладой. Шумная компания прошла под окном, смеясь и громко разговаривая. Падающая звезда чиркнула по небу, распоров небосклон на секунду и упала где-то за горизонтом. Если бы это помогало, можно было бы загадать желание, но, увы, для моего спасения не хватит падения всех этих светящихся точек, надежда только на себя. Ну, хватит отвлекаться! Осталось не много. Какой-то новый звук не казался таким посторонним, источник был где-то рядом, здесь в этой комнате. Так и есть, дверь приоткрылась и в щель заглядывала волосатая голова с хорошо знакомым выражением лица.
- Ты чего? Не спится?
- Ага, нервы, наверное...
Семён махнул рукой, держа вторую с сигаретой за дверью:
- Выходи, А-то Зуба разбудим.
Ух, как неприятно когда вот так тебя отрывают от почти завершённого процесса, когда всё ладится. Неохотно оторвав взгляд от своего творения, я вышел.
- Ну чего тебе? Спал бы себе спокойненько.
- Та говорю же, что не спиться, сам не знаю что такое...
- И теперь из-за этого мне надо тебя развлекать?
Ситуация становилась раздражающей.
- Ну почему сразу должен, и почему ты меня? Может, я тебя развлеку.
Он вынул руку из кармана и разжал пальцы, на ладони лежал небольшой свёрточек из глянцевого журнального листа. Не знаю, почему все так любят заворачивать коноплю в такую бумагу, именно из журналов, пестрящую яркими цветами. Казалось бы, это всего лишь упаковка, содержимое которой будет существовать от силы пару дней, заверни в газету и всё. А нет, так веселей!
- Ну, я тут подумал... не спиться мне, а когда не спиться может помочь только одно, ну, можно ещё водки выпить, но учитывая, что завтра много дел... - он явно начал заходить издалека.
- И меня обязательно надо накуривать?
Я делал вид что злюсь, хотя в глубине души уже знал, что буду курить.
- Одному скучно, так что давай, ты сегодня и так попахал, сделай перерыв.
- Змей искуситель!
- Ну какие ещё аргументы против? Всё идёт по плану, так что же мешает?
- По плану ещё ни чего не идёт. - Надо было хоть немного упираться для самоуспокоения, мол, не я виноват меня совратили. - И для того что бы всё или хотя бы половина всего пошла по плану надо ещё пахать и пахать!
- Ну, прям уж всё так ужасно, нам не впервой.
- Вот это-то и страшно.
- Ну что за бабские сопли, если не будешь так и скажи, уговаривать устал.
- Я не говорил, что не буду. Но винить в возможной завтрашней неудаче буду тебя.
- И всё?! Тьфу, делов-то! Вини себе на здоровье, мне не привыкать.
- Вот и ладушки, тогда перейдём к делу.
До отвращения знакомая улыбка растянула губы Семёна, когда-то очень не скоро, жизнь изменит свой ритм и направление, всё станет другим: друзья, отдых, то, что мы будем называть работой, место которое будет домом, абсолютно всё изменится. Не знаю хорошо это или нет, не знаю, куда поведёт меня череда событий, ожидаемых на пути, но знаю точно, что буду скучать по этой улыбке.
Тело охватило лёгкое и приятное волнение. Это сложно объяснить, иногда само ожидание чего-то приятного способно доставить не меньше удовольствия, чем само событие. Это как поход на рыбалку в детстве, приготовление снастей уже было весельем.
- Идём в умывальник. – Скомандовал Вождь. – Только захвати бутылку, у меня нет.
После потрошения шкафа была найдена захудалая пустая пол литровая бутылочка с порванной этикеткой «живчик» на выпукло вогнутом пластике. То что надо!
Умывальник представлял собой небольшую комнату с покрытым кафелем полом и стенами. Прямо напротив двери было высокое окно c форточкой и большим подоконником под ним, на котором складывали тазики. По бокам, друг напротив друга находились ряды раковин с кое-где уцелевшими зеркалами. Обычно траву курили у кого-нибудь в комнате, во избежание дурных слухов и конфликтов с комендантом, но в такое время не кого было бояться. И вот растаман аккуратно, стараясь не порвать, достал фальгу из сигаретной пачки, нежно обернул ею горлышко бутылки, так чтобы получилось углубление, вынул булавку из воротника и сделал пару дырочек в фольге. В боку изготовленного сосуда, ближе ко дну, сигаретой была выжжена небольшая дырочка. Всё! Аппарат готов.
- Взрывай, - шепнул парень, чиркнув зажигалкой, – давай, пошёл… пошёл…
Дым потёк, заполняя туманом прозрачное тело бутылки. Затяжка за затяжкой, лёгкие сжало, во рту всё заволок сладковатый душистый привкус. Бульбулятор стал переходить из рук в руки. Я затянулся, передал ему, и так по кругу, пока в углублении фольги не осталась серая угольная пыль от сгоревшего наркотика. Вот и закончен сеанс травотерапии. Семён засунул бутылку за батарею, и мы не спеша вышли на свет коридора, затем, как обычно, присели на корточки, достав по сигарете.
- Ну? – поднял покрасневшие глаза мой товарищ.
Этот вопрос всегда задают друг другу люди, совместно употребляющие наркотики.
- Да так… есть что-то. – Восторг не спешил вырваться наружу.
- Что-то есть?! Что-то есть?! – Он подвинулся поближе и заглянул мне в зрачок, - Да тебя разорвало на мелкие кусочки!
Пожалуй, он прав, голову сжала невидимая шапка, а кожа на лице онемела, застыв в глуповатой улыбке. Давно знакомое состояние.
- Ни чего не разорвало, зацепило немного, а так… ни чего особен-н-ного… - слова сорвались в смех.
- А-А-А, есть! И не говори, что слабовато. – Вождь меня раскусил, хотя я и не особо маскировался. – Полный нокаут! Ты хоть ходить можешь?
- Могу, конечно. Только зачем гы гы ыгы!
Небольшая кратковременная истерика начала переходить из тлеющего состояния в озорной пожар.
– Да и тебя, я смотрю, накрыло.
- Ещё как! Это труба! – Юный селекционер обхватил обеими руками голову, так, что лицо, выглядывающее между локтей, имело самый идиотский вид.
Время стало протекать по другому, по этому, не могу сказать, сколько мы так сидели, глупо смеясь, говоря не о чём и анализируя на сколько сильно нас прёт, пока сон не начал тянуть к низу веки, и заставил клевать головой. А, тем не менее, неизбежность завтрашнего дня не могли отменить даже лёгкие наркотики.
- Ну что, Вождь, спать, ещё не захотелось?
- Да мо-о-ожно уже. – Зевнул всей пастью с жёлтыми от никотина зубами собеседник.
Время точно было позднее, поэтому решение расходиться спать ни кто оспаривать не стал.
Одеяло нежно обняло сонное тело, матрас услужливо принял форму спины, а подушка крепко притянула к себе затылок. Приятная усталость расслабляла до самого мозга костей, и сил на тревожные мысли не оставалось. Отсюда, издалека ночной нирваны, все эти экзамены, зачёты, коллоквиумы выглядели мелочными и второстепенными, что будет, то будет, время покажет, кто прав. А пока спокойной ночи, угрюмый университет, спокойной ночи потёртая общага, спокойной ночи усталый Вождь и удачи тебе. СПОКОЙНОЙ НОЧИ.
